Богам обязаны мы дивным даром басен; А если смертного уму благодаря Мы обладаем им, — настолько он прекрасен, Что мудрый смертный тот достоин алтаря. Волшебный этот дар исполнен обаянья, К себе влекут чудесные сказанья Сердец вниманье и умов, И к ним нас дивные приковывают узы. Коль скоро место для смиренной Музы Моей нашлось на пиршестве богов, Молю, Олимпия, чьим несравненным чарам Подчинено все в мире, — с высоты Брось на нее взор благосклонный ты, И Музу не отринь с ее посильным даром. Своим вниманием сама Ты поощри игру ума, И Время, все вокруг губящее сурово, В трудах моих мне жизнь дарует снова: Кто самого себя захочет пережить, Тот похвалу твою обязан заслужить. Лишь от тебя я жду стихам награды: В твореньях наших красоты Тебе известны все малейшие черты. Пленительны слова твои и взгляды; Кому ж прекрасного быть лучшим знатоком? На этот путь я Музою влеком; Но воспевать хвалу тебе не смею: Тебя прославить лирою своею В удел певцу великому дано. А я, Олимпия, прошу о разрешенье: Лишь именем твоим да будет суждено Украсить мне последнее творенье, И тем спасти его в грядущем от забвенья. И в будущем, на зависть несмотря Врагов моих, тебе благодаря, |