У Льва жена скончалась. Тут всякое зверьё К царю отвсюду собиралось, Чтоб выразить ему сочувствие свое, С которым лишь больней утрата. Во все леса, во все концы Помчалися гонцы. Что погребение последует тогда-то И там-то; где жрецы Места в процессии поделят меж зверями, Составив церемониал. Не шутка, если все стеклись, — судите сами. Царь плакал и стенал И стоном оглашал пещеру (Иного храма нет у львов); Ревел по царскому примеру Придворный штат на тысячи ладов.
Я описал вам двор, где все царю послушны: Мрачны иль веселы, то вовсе равнодушны, То пылки ко всему, чего захочет он; По крайности, в лице должна быть эта мина. Народ — изменчивый всегда хамелеон, Он — обезьяна властелина, Все прихотью царя здесь дышат и живут: Простые пешки здешний люд. Но возвратимся к басне снова. Не плакал лишь Олень: за слабого сурово Смерть мстила; приняла царица должный суд, Сгубив его жену и сына дорогого. Олень не плакал. Льстец к царю явился тут С доносом, что Олень над скорбью всех смеялся. Ужасен в гневе царь, глаголет Соломон; Ужасный, если Лев-владыка возмущен. |