|
Сон Монгола (Le Songe d'un habitant du Mogol)
 "Сон Монгола". Художник Гранвиль. Тур. 1897 г.
|
 "Сон Монгола". Художник Ж. Давид. Париж. XIX в.
|
 Парки. Прорисовка с картины эпохи Возрождения.
|
Монголу одному такой приснился сон: Он видел визиря средь райских наслаждений В святых обителях; и тут же, подле, он Увидел ад и тьму мучений, И вот отшельника в огне приметил вдруг. Так страшно уголья бедняжку подпекали, Что даже грешники среди различных мук Сочувственно глядели и стонали. Все это было так ужасно, несказанно, Темно, таинственно и странно, Что даже сам Минос, Казалось, был в недоуменьи. Монгола моего встревожило виденье, И вмиг очнулся он. Томясь значеньем грез, Смущен виденьем, он вздумал обратиться К снотолкователю, и тот сказал ему: «Тут нечему дивиться! Вот объяснение виденью твоему: Знай: это предостереженье Тебе от самого Аллаха. Визирь тот Частенько на земле искал уединенья; Отшельник же, наоборот, Любил ходить на поклоненье В покои визирских дворцов».
Ах, если бы я мог добавить пару слов К словам гадателя, я тихими мечтами Уединенье бы решился восхвалять. Оно небесными, нездешними дарами Своих поклонников умеет награждать. О, милое уединенье, Где сладость тайную я обретал всегда, Мечты, заветные в минувшие года! Ужель вдали от треволненья От вечной суеты здесь не придется мне Вновь наслаждаться в тишине И сенью вашей, и вашею прохладой? С какою сладкою отрадой Вступил бы снова я в тенистый ваш простор... Когда же, наконец, вновь девять Муз-сестер, Вдали от городов с кичливыми дворцами, Ко мне слетят И посвятят Меня в миры светил, что высоко над нами От века движутся незримо для очей, И мне поведают в минуты вдохновенья, Названия тех звезд, чье тайное теченье Меняет, властное, судьбу и жизнь людей? Но если здесь, в земной юдоли, Уединенья не дал рок, Пусть изредка хотя певучий ручеек Поет о чудесах недостижимой воли. Пусть Парка не соткет из нитей золотых Мне ткань грядущих дней моих, Пусть дорогой альков прохладой мягких складок Не осенит ночей моих, — Ведь разве сон не будет также сладок, И так же безмятежно тих? Вдали от суеты я стал бы мир глубокий, Сон, безмятежный сон вкушать; Когда ж придет пора пуститься в путь далекий, В страну иную мне предстать, Спокойно я умру, счастливый, сознавая, Что мирно жизнь прошла, пустых забот не зная.
Перевод Н. Познякова. |
Сюжет басни заимствован из сборника «Гюлистан, или Царство роз» персидского поэта Саади. На русский язык эту басню под названием «Сон Могольца» переводил также В.А. Жуковский.
|
|
Приснился одному Монголу сон. Со стороны он видит ад и рай. В обители, где радость ждет и счастье, сидел визирь, а рядом, как в огне, на углях подпекался отшельник. Картина представлена очень ярко, выразительно и эмоционально. Визирь испытывает райские наслаждения, а мучения отшельника настолько велики, что «даже грешники среди различных мук сочувственно глядели и стонали».
Монгол очнулся. Сон его потряс. Он не поймет видений и отправляется к снотолкователю. Тот объясняет, что удивительно нет в том, что Монгол увидел. Все просто: «визирь частенько на земле искал уединенья, отшельник же, наоборот, любил ходить на поклоненье в покои визирских дворцов».
Лафонтен переходит к рассуждениям о том, насколько счастлив человек в уединенье. Он с наслаждением предается воспоминаниям, в которых жил «вдали от треволненья, от вечной суеты». Автор говорит об этом ярко, не скрывая восторга. Он и теперь со «сладкою отрадой» хотел бы оказаться в тишине счастливого уединенья. Но рок не дал ему этой радости, лишил чудес «недостижимой воли». А потому надежда есть на то, что, уходя «в страну иную…спокойно я умру, счастливый, сознавая, что мирно жизнь прошла, пустых забот не зная». Лафонтен чист перед собой. Он не ходил во дворцы, не тешил царские покои своим присутствием, не пел дифирамбов в честь сильных мира сего. Он честно жил, а потому вправе рассчитывать на жизнь счастливую в ином измерении человеческого бытия. |
 Мартышка и Кот (Е. Ламберт) |  Мартышка и Кот (Г. Доре) |  Мартышка и Кот (де Вимар) |
|
|
|